Творческая биография театра берет свое начало в 1936 году, когда возник Ленинградский Государственный театр имени Ленинского комсомола.
В 1991 году театр был переименован в Санкт-Петербургский Государственный театр «Балтийский дом», а спустя девять лет получил статус Театра-фестиваля.
Театр-фестиваль «Балтийский дом» – это крупный театральный холдинг.
На сцене «Балтийского дома» работают режиссеры разных поколений из Санкт-Петербурга, Москвы и Европы: Хенрик Барановский (Польша), Марчелло Бартоли и Риккардо Соттили (Италия), Борислав Чакринов (Болгария), Андрей Жолдак (Украина), Андрей Могучий, Игорь Коняев и Андрей Прикотенко (Россия). Давние творческие связи существуют у театра с деятелями культуры Литвы: режиссеры Йонас Вайткус, Станисловас Рубиновас, Раймундас Банионис, композитор Фаустас Латенас, актеры Эльжбиета Латенайте, Владас Багдонас, Юозас Будрайтис и Регимантас Адомайтис сотрудничают с театром в создании спектаклей.
В афише театра спектакли классического и современного репертуара. Среди последних премьер: «Тартюф» Ж.-Б. Мольера, «Лерка» по пьесам В. Сигарева, «Одиночество в сети» по роману Я.-Л. Вишневского, «Москва-Петушки» В.Ерофеева, "Зеленый шатер" по роману Л. Улицкой.
Театр-фестиваль является учредителем Международного театрального фестиваля «Балтийский дом», который за годы своего существования заслужил славу одного из авторитетных театральных форумов Европы. Также на его сцене проходят Фестиваль русских театров стран СНГ и Балтии «Встречи в России», фестивали «Монокль», «Балканское театральное пространство», «Фестиваль культурных столиц Балтии».
Театр-фестиваль "Балтийский дом" по праву считается одним из центров современной культуры Санкт-Петербурга.
Комментарии посетителей (71)
Молодежь уже и не знает каким был раньше театр. Более старшее поколение меня поймет.
СПЕКТАКЛЬ ШЕЛ БЕЗ АНТРАКТА, НА ОДНОМ ДЫХАНИИ, ПОНРАВИЛОСЬ ОЧЕНЬ !!!!
Начнем с того, что данный спектакль был премьерой юбилейного сезона для Балтийского дома, как по мне, атмосфера перед началом спектакля была волнующая и праздничная, даже несмотря на коронавирусные ограничения. Зал был полон, что в Балтийком доме бывает не всегда. У меня, как, я думаю, и у всех, были достаточно высокие ожидания.
Отзвенели звонки, погас свет.
Из темноты на сцену вышла, судя по всему, Пенелопа в красном платье и стала дергать за струны, натянутые через всю сцену. На мой вкус, она делала это слишком долго, но что делать -- хороший спектакль не должен развиваться слишком быстро, и зал ожидал. Вслед за девушкой на сцену внезапно выпрыгнула стиральная машина. И столь же внезапно вновь исчезла в полу. На смену исчезающей стиральной машине приехала на велосипеде девушка в чем-то приблизительно похожем на черный спортивный купальник (при всем уважении к современному искусству, я хоть убей не понимаю, зачем раздевать людей до трусов - лучше играть они от этого вряд ли станут). Сцена была неровной и ехала она столь осторожно, что за ее передвижения на велосипеде было даже немного страшно. Девушка приехала и, сделав пару осторожных кругов...уехала в темноту. Описанный перформанс в полнейшем молчании продолжался по ощущениям минут 30 -- я уже всерьез подумала: может, в этом и есть идея, может, весь спектакль будет проводиться в полнейшем молчании? Чувства, видимо, сходные с моим удивлением, испытывала и женщина, сидящая на несколько рядов позади, которая достаточно громко пробурчала, что актерам пора бы начать разговаривать.
Честно говоря, когда актеры (а их было по факту всего 3 или 4) заговорили, лучше не стало. Особенно позабавило то, что при всей нагоняемой экспрессии, весь спектакль имел примерно такую форму: Одиссей декламирует некоторое количество событий, далее демонстрируется авторское видение этих событий.
Спрашивается, неужели нужно так безбожно разделять тексты Гомера и то, что происходит на сцене? Неужели не лучше декламировать текст по мере развития сюжета, а не рассказывать, стоя на сцене 5 минут, о Сцилле и Харибде, а потом показывать трехминутное безумие (мою психику довольно сильно пошатнувшее) в виде компании почти голых мужчин (никто из которых кстати ничего в течение спектакля не сказал, все они только молчаливо передвигались по сцене и, как правило, в трусах), ходящих в пластиковых полупрозрачных трубках, символизирующих кишки Сциллы? Или показывать гигантскую человеческую пятую точку нимфы, из которой вылезают все те же почти голые актеры? Разве можно назвать спектакль хорошим, если я (и, кажется, еще половина зала, которая ушла после первого действия) помню из него только описанные выше вещи?
Я не вижу смысла описывать спектакль целиком, так как лично для меня он не показался целостным - он состоял только из декламирований главного героя и еще парочки, и вот этих потоков экспрессии на зрителя. Ей богу, я даже сюжет восстановить через пару дней не смогла бы, если бы не знала его, только эта выпрыгивающая стиралка в голове бы и осталась. Ах да, и девушка на велосипеде, которая периодически выезжала на сцену и истошно кричала.
Что до игры актеров - на мой вкус, она далека от совершенства. Как я уже говорила, большинство людей на сцене просто молчали, и по факту что-либо декламировало три или четыре человека. Но и те пару раз достаточно очевидно забыли текст, а все остальные моменты это походило не на прочтение благородных классических текстов, а на истошное кривляние, вызванное желанием автора добавить больше экспрессии. Но куда уж больше экспрессии.
Я человек от искусства отнюдь не далекий, и от просмотра этого спектакля у меня возник вопрос. И это вы называете искусством? В чем его смысл? Как этот спектакль дополнил или переосмыслил произведение Гомера? Что вы хотите донести до людей выпрыгивающими стиралками, актерами, раздетыми до трусов, совершающими вульгарные маньячные движения, и визжащей девушкой на велосипеде? Что? Неужели нынешнее искусство так слабо, что единственное его средство привлечь внимание публики - бросить ей в глаза эту ахинею?
В общем, так и хочется сказать, что король то голый.
С Уважением Людмила и Дмитрий Таранковы.
– Не называй меня Изабелла: моё имя Марта.
– Мы должны забыть о своих настоящих именах – иначе можем запутаться.
– Но нас никто не видит!
– Это не имеет никакого значения.
Этот диалог состоялся в начале второго акта между Мартой и директором конторы по совершению чудес.
Так и актёры Балтийского дома, кажется, на время спектакля забыли о своих настоящих именах, о своём происхождении, о своих привычках (которые, как известно, altera natura), чтобы перевоплотиться в испанцев, страстно поющих Bésame mucho, истово любящих и непомерных в каждом чувстве.
Если попытаться подобрать емкое слово для каждого из персонажей пьесы, директора я без сомнений опишу словом «харизма». То самое, что завораживает в человеке, на первый взгляд неприметном и обыкновенном, и то, что заставляет верить каждому слову, когда говорят откровенную ложь. Достигнув мастерства на поприще создания иллюзий, он отвык переживать подлинные потрасения. Его личностью стала совокупность всех сыгранных когда-либо ролей, а главным жизненным устремлением – совершенствование своего мастерства.
Секретарша Элена – безукоризненная стать. Небольшую роль с лихвой компенсирует яркость её появлений на сцене. Именно она, а не её гениальный компаньон, и создаёт таинственную элегантность их работы по спасению людей из бездны отчаяния – ведь выполняет она ее с рассудительностью и достойным восхищения спокойствием, зная наверняка, что суета и сердобольность ещё никого не спасали.
Марта – воплощение искренности. Она умеет пропустить сквозь сердце равно страдание, как и счастье, и каждое чувство у неё выходит без притворства. Она же – исключительный такт. Вспомните только: в ответ на
вопрос директора о том, довольна ли она окончанием их скоротечного спектакля – которым она никак не может быть довольна, ведь для неё это был в не спектакль, – Марта отвечает, пусть с горечью в голосе: «Я очень довольна». А в другом эпизоде она на редкость изящно намекает директору на недостаток искренности: «Несложно врать, когда такой хороший пример».
Бильбао – причудливое соединение неуклюжести с благородством и бесстрашием. С какой уверенностью этот смелый человек говорит нам, что совершил бы свой давний поступок, отчаянный, но справедливый, снова и снова! И с какой неукоснительностью он даёт отпор Маурисио, и под угрозой ножа заверяя, что дом не будет продан...
Сеньора Эухения – мудрость. Ожидаешь увидеть умильную старческую наивность и безграничный восторг от одной только долгожданной встречи: милый внучек, ну наконец-то приехал – ну, теперь бабушка счастлива! Как бы не так. Автор пьесы Касон и исполнительница роли Пилецкая показали нам
глубочайшую женскую проницательность (крылатое «когда супруги спят на разных кроватях – это безнравственно!», «на третий год брака меня не оторвали бы от мужа десять египетских казней») и знание сложных механизмов жизни, которое неведомо молодым («в моем возрасте счастье – это видеть счастье других»). Решение ничего не говорить «детям» о том, что все их представление раскрыли, – это не просто мудрое, но и в высшей степени гуманное решение, оправдывающее сравнение со стойким деревом.
Наконец, настоящий Маурисио. Двумя словами – грубая сила. Всякий раз, когда он появлялся на сцене, мне хотелось пересесть на дальние ряды, – такая живая, ощутимая от него исходила угроза. Опасаясь вплоть до последней сцены, что «родная кровинушка» все же окажется для сеньоры дороже, чем духовное родство с двумя милыми, чужими людьми, с облегчением выдыхаешь в финале, когда она с благородной яростью утверждает, что в нем и кровинки её нет.
~
Восхитительная, пронизанная светом сюжетная линия – сближение Маурисио и Изабеллы.
Совершенно чётко виднеются два рубикона, обозначившие перелом в их отношении друг к другу. И первый – вопрос о крови на руке. В какое изумление приходит Маурисио, узнав, что то была не губная помада, а самая настоящая кровь! То, что не произносится, но следует в скобках: значит, и чувства её были настоящими, значит, и пылкий поцелуй ее был не перебором неопотной актрисы, а порывом души. Ведь он-то сам, Маурисио, до этого мига был был поглощен исключительно идеей – все это дело по приведению сеньоры Эухении в чувство для него была не более чем загадка для ума, полезный раздражитель, короткое незабываемое приключение, – что так противоположно чувствам Марты, ведь она увлечена самими судьбами.
Вторая точка – вопрос Марты о ее цвете глаз. Какие глаза у Джоконды? Эту картину видел любой – и любой способен восстановить её в воображении, не прилагая особых усилий.
Какие глаза у Сирены? Мифологический персонаж, прекрасный своей загадочностью; вспомнишь его, и в голове сразу пронесутся строки забытых стихотворений и легенд, почти против воли. Нечего сказать, вопросы подобраны безукоризненно. И на оба он отвечает незамедлительно, пусть и затрудняется передать точный цвет в обоих случаях... А какие же глаза у меня?
Будь мы на месте героев, наверняка услышали бы раскат грома. С её стороны – крик: ну, заметь меня, я же здесь, я рядом!
С его стороны – сожаление о том, что, поглощенный представлением, оказался невнимателен к той, которая заслужила больше всего внимания.
Когда эта линия подвигается к неизбежному исходу и Маурисио с Изабеллой остаются наедине – весь зрительный зал, кажется, перестаёт дышать. Чувство – подглядываешь в замочную скважину. И какое точные, верные слова найдены у Маурисио, чтобы извиниться за своё мнимое равнодушие. Я привык к звуку твоего дыхания. И в то мгновение это было дороже всех слов о любви.
~
Завершая этот отзыв, хочу вспомнить ценный урок, данный Марте в начале второго акта. Искусство создаётся в голове, а не в сердце. Это, конечно, только часть правды.
Чтобы стать искусством, любая задумка, какой бы гениальной ни была, обязательно должна пройти сквозь сердце – и только потом, рассмотренная острым глазом здравого смысла и вычищенная до блеска, завоевать сердца миллионов – или хотя бы двух, посвящённых в тайну (ведь именно она, непостижимая и прекрасная тайна, сердечный пыл, а не количество поклонников, отличают ремесло от искусства). Поэтому до встречи с Мартой вся благородная деятельность директора была скорее ремеслом, пусть и творящим чудеса, но только благодаря Марте, искренней и глубокой душе, он узнал искусство.
Мысль же о том, что искусство невозможно без работы холодного рассудка, доказали сами постановщики в конце спектакля.
Могла ли сеньора Эухения признать Маурисио своим сыном? Нет.
Но могла ли она просить двух людей, создавших для неё сказку, остаться и продолжить эту сказку и дальше? А главное – была бы ли она сама счастлива, уже зная правду?..
Вообще спектакль мрачноват и очень брутален. Я видела увлеченных, заинтересованных мужчин. Мне понравилось то как все сработали. Сюжет тяжеловат, но тянет на хорошую оценку.
Спектакль мне понравился.
Перед нами пытались показать один вечер в провинциальной гостинице, но настолько было противно наблюдать за происходящим, за пошленькими шуточками (над которыми визжал и смеялся весь первый ряд), за излишней наигранностью, за излишне ненужными криками и показательностью актёрской игры.
Не спасла даже музыка...
Единственное запомнился актёр, играющий музыканта, приехавшего на гастроли в этот городок, и выступавший в качестве некого резонёра. Вот на него было в целом приятно смотреть, и его слова вызывали улыбку.
А всё остальное...
В общем вердикт: не тратьте свои деньги, время и театральный вкус на подобные спектакли...
Зачем тогда эти слова Корчагина написаны в программе к спектаклю, рядом с которыми слова Ю.Гагарина о том, как образ Павки Корчагина повлиял на его становление??? Насмешка? Теперь уже над Гагариным?
Сомневаюсь, что артисты читали роман. Ни ноты из романа Островского, ни звука...Хотя бы для примера: БОярка (поселок под Киевом) читается с ударением на "О", а не на "А" - БоЯрка, как звучало в спектакле.
Вряд ли этот спектакль подвигнет зрителя на глубокое переживание нашей тяжелой истории и понимание, того, так что же такое - наша родина? Многострадальная и замечательная... Родина...
Насмешка над драмой нашей истории - безнравственна.
Хотелось ПРАВДЫ, а оказалась праУда...
Плохо читала отзывы в интернете, а личность Сталина нам с мужем интересна, думала будет не лишним узнать, что сейчас об этом говорят со сцены. Нам по 38 лет.
С самого начала стало понятно, что отношение к Сталину у авторов и участников спектакля остро негативное (а вовсе не пытаются они разобраться в личности вождя, как написано в рецензии), я думала, как они будут убеждать меня в своей точке зрения, поскольку актеры сильные, этого у спектакля не отнять. Выдергивая отдельные факты из истории, облекая их в нужную авторам форму, и заканчивая каким-то очень субъективным (не хочется писать нехороших слов, коих было очень много сказано со сцены) монологом "писателя", на образ Сталина и всех присутствующих зрителей был вылит ушат лживой грязи. Мне интересно было, как зрители будут реагировать вконце, будут ли хлопать постановке, но муж не смог досидеть до финала, мы ушли и были в этом не одиноки. Понятно, что это заказ, пропаганда, для людей, не знающих истории своей страны; а актеры, должна сказать хорошие актёры, могут себя уважать участвуя в этом?
Обязательно, хотел бы добавить, чтобы не красить всё черным.
«PS» это восприятие общей ситуации, как общий бег всех персонажей, а не только Бузыкина, именно по этому, в постановке, основные персонажи, гипер нервные, гипер кричащие, каждый персонаж , тоже бежит в своём осеннем марафоне, но главное это то, что персонаж Бузыкина, заставляет их бежать, бежать за ним, именно по этому в конце спектакля, все основные персонажи скучиваются за Бузыкиным и бегут, именно, как толпа бегущих.
Всё-таки ошибочно было указывать информацию: «по киносценарию» , но понятно почему было указано «PS»
1. Если вы очень любите фильм, не читали пьесу – не рекомендую.
2. Обратите внимание на название «Осенний марафон PS» , так вот это больше PS чем тот осенний марафон, который вы видели на экране телевизора.
3. Неожиданности, да их много, вплоть до музыки «Пинк Флойд», каких-то образов и ощущений, которые формируются стихами Бродского, грудой кирпичей, которые постоянно не дают главному герою покоя, но, что –то можно принять, что-то обсудить, о чем-то по спорить, но что-то не понять, например: все таки зачем по сцене проноситься душевая кабина, в которой под музыку эротично, моется под душем милиционер из формы которого — фуражка и трусы, кстати в концовке, Бузыкин тоже, предстает перед зрителями в семейниках.
4. Характеры и образы. Да, они противоположны тому, что мы видели на экране, возможно, даже гипертрофированны, вытащены наружу и выглядят, как раз более современно, чем те самые 70 годы, получается, что вроде персонажи из 70х, обстановка, но, что-то постоянно напоминает более современное время, этот гибрид, не на пользу.
5. Игра актеров, скажу честно – на захватила, есть ощущение переигранности, ждешь, что вот, вот ты окунешься в атмосферу и не будешь постоянно, что-то замечать, анализировать, но этого не происходит.
Это другое произведение, которое могло бы быть и названо по -другому.