Спектакль Братья Карамазовы в СПб

Часть первая

1. Начало легенды (Прелюдия)
Площадь средневекового города. Великий Инквизитор в сопровождении стражи медленно движется по площади. Словно из будущего звучат голоса детского хора: «Вечер тихий, вечер летний...». Предвещая грядущий суд над Митей Карамазовым, мужские голоса многократно повторяют: «Обвиняетесь в убийстве... Обвиняетесь в убийстве отца вашего...»

2. ...А дозволено-то все!
Перед скитом старца Зосимы. Жаждущие встречи со старцем ждут его выхода. Иеромонах проводит к старцу Федора Павловича Карамазова и его сыновей Ивана и Алешу. Отец надеется, что старец разрешит наследственный конфликт между ним и его старшим сыном Митей. Появляется Митя. Отец обвиняет сына в том, что тот, отказавшись от своей невесты Катерины Ивановны, ушел к «местной обольстительнице» Грушеньке. Вместо примирения между отцом, пылающим страстью к Грушеньке, и Митей, сжигаемым ревностью к отцу, разгорается жестокая ссора. Старец неожиданно для всех падает на колени перед Митей. «Великому будущему страданию его поклонился. Великому страданию...» – объясняет старец Алеше.

3. Исповедь горячего сердца
Митя рассказывает брату Алеше, как Катерина Ивановна стала его невестой. Ее отца – подполковника – обвинили в растрате. Митя предложил ей деньги, которые могли бы спасти ее отца; но, чтобы их получить, она должна прийти к нему. Она пришла. Он ей дал деньги... и отпустил. А потом, вместе с возвращенными деньгами, он получил от нее письмо... Послал с ответом брата Ивана. А тот влюбился в нее... И теперь Митя просит Алешу сказать Катерине Ивановне о его решении порвать с ней и не скрывать, что деньги, которые она недавно просила Митю отправить в Москву, тот прокутил с Грушенькой. Получив согласие, Митя сообщает Алеше, что спешит в дом отца, так как слуга отца Смердяков сказал, что Грушеньке приготовлены три тысячи рублей и отец с вожделением ждет ее прихода. «А если узнаю, что пришла... – предупреждает Алешу ослепленный ненавистью к отцу Митя, – ворвусь и убью!»

4. Обе вместе
Алеша является к Катерине Ивановне и сообщает ей о том, что Митя решил порвать с ней и потратил ее деньги на кутеж с Грушенькой. Неожиданно Катерина Ивановна выводит Грушеньку из соседней комнаты и говорит, что они вовсе не соперницы. У Грушеньки – давняя любовь к некоему офицеру, который когда-то бросил ее, женился, но теперь свободен и возвращается. Обе женщины кружат вокруг Алеши, всячески подчеркивая свое расположение друг к другу. Катерина Ивановна в знак благодарности даже целует у Грушеньки ручку. И та, казалось бы, готова в ответ сделать то же самое. Но вдруг с усмешкой бросает в лицо Катерине Ивановне: «Какая вы барышня благородная. А я вот возьму вашу ручку и не поцелую. И Мите расскажу. Как он будет смеяться». Катерина Ивановна в ярости. Грушенька со смехом исчезает. Катерина Ивановна разражается судорожными рыданиями.

5. Отчего так? Зачем? (Ария Мити)
Митя один. «Погиб. Пропал совсем и погиб. Почему голая степь, почему бедны люди, почему не накормлено дите? Грушеньку увидел, красоту ее – и пропал. Красота – ужасная вещь. Отчего так? Зачем?..»

6. За коньячком...
В доме Федора Павловича слуги Григорий и Смердяков прислуживают хозяину, вкушающему с сыном Иваном послеобеденный кофе. Появляется Алеша. Заходит разговор о вере. Федор Павлович: «Иван, говори, есть Бог?» – «Нет». «Алешка, есть Бог?» – «Есть». Федор Павлович: «И бессмертия нет?» Иван: «Нет и бессмертия». В сенях страшный шум и неистовые крики, в залу вламывается Митя: «Ее спрятали! Я видел, как она повернула к дому!» Митя бросается в соседние комнаты на поиски Грушеньки. Дрожащий от вожделения Федор Павлович устремляется за ним: «Грушенька здесь!?» Его удерживают. Возвратившийся Митя, схватив старика за волосы, с грохотом ударяет его об пол и избивает. Братья оттаскивают его. Иван: «Сумасшедший! Ведь ты убил его!» «Не убил, так еще приду убить». Митя уходит, бросив на прощание окровавленному отцу: «Проклинаю тебя и отрекаюсь от тебя...» Федор Павлович подзывает Алешу: «Алеша... Ивана боюсь. Я Ивана больше, чем того, боюсь».

7. Надрыв в гостиной
Катерина Ивановна, помещица Хохлакова и Иван – в покоях Хохлаковой. Входит Алеша. Катерина Ивановна сообщает ему о «пьяном письме», полученном ею вчера от Мити. «Если даже он женится на той... твари, я не оставлю его! Когда же он станет несчастен – пусть придет ко мне...» – объявляет о своем решении Катерина Ивановна. «Другая была бы не права, а вы правы... – соглашается с ней Иван. – Алеша... Никогда Катерина Ивановна не любила меня! Она мстила мне за оскорбления от Мити... Но знайте, Катерина Ивановна, вам он нужен, чтобы созерцать ваш подвиг верности. Прощайте!» Навстречу Ивану, покинувшему покои Катерины Ивановны, движется юркий человечек в такой же, как и Иван, одежде. Суетливо расшаркиваясь с Иваном, человечек снимает цилиндр, обнажая под ним небольшие рожки Черта.

8. ...С умным человеком и поговорить любопытно
Смердяков с гитарой и Марья Кондратьевна на скамейке перед домом Федора Павловича. «Сколько ни стараться, – чувствительно выпевает Смердяков, – ... стану удаляться, жизнью наслаждаться и в столице жить!» Появляется Иван. Марья Кондратьевна поспешно исчезает. «Что же вы не уезжаете?» – обращается к Ивану Смердяков. «А зачем это ты советуешь мне уехать», – не понимает Иван. «Как это зачем-с? Вас и жалеючи». Из-за скамейки появляется Черт в цилиндре. Иван мгновение пристально смотрит на него. Черт с чертовски издевательской улыбкой расшаркивается. Иван быстро уходит. Смердяков – Черту: «... С умным человеком и поговорить любопытно».

9. Хвалите Господа нашего!Площадь средневекового города. К собору движется похоронная процессия. Поодаль появляется Великий Инквизитор. Доносятся звуки детского хора, читающего молитву. Голос Мити: «Хотел убить, но неповинен!» Мужские голоса: «Слушается дело об убийстве... отставного титулярного советника...» В центре площади возникает Пришедший. Его узнают. С тихой улыбкой сострадания он направляется к паперти. Мать умершей девушки бросается ему в ноги с мольбой о воскрешении ее дитя. Пришедший простирает руку над телом ребенка... Девочка в гробу поднимается, садится. В руках ее букет белых роз, с которым она лежала в гробу. В народе смятение, крики, рыдания... Великий Инквизитор делает знак страже. Пришедшего хватают и уводят. Великий Инквизитор простирает свой перст над толпой. «Хвалите Господа нашего!» Толпа склоняется пред ним.

Часть вторая

10. В скверне-то слаще! (Монолог Федора Павловича)
Федор Павлович один. «Нет, милейший Митя Федорович. Ни рубля! Ни рубля! Я хочу еще лет двадцать на линии мужчины состоять. Так ведь состарюсь – поган стану... Тут денежки мне и понадобятся. В скверне-то слаще! В скверне-то слаще!»

11. Золотые прииски
В покои Хохлаковой врывается Митя. «Я пришел в последней степени отчаяния, чтобы просить у вас взаймы денег три тысячи». Ответ Хохлаковой приводит Митю в восторг. «Я вам дам больше, я вас спасу... Вы отыщете прииски, наживете миллионы и станете деятелем полезным России...» Хохлакова бросается к бюро, выдвигает ящик за ящиком, что-то отыскивая, достает образок, накидывает его на шею Мити. «Прииски! Вот теперь вы можете ехать». «А деньги?» «Ни в коем случае. Вам – нет. Любя вас».

12. Эстафет из Мокрого
Покои Грушеньки. Нарядная Грушенька в нервном ожидании встречи с давней любовью – вернувшимся к ней офицером. Стук в дверь... Марья Кондратьевна вводит в комнату Алешу, пришедшего сюда в поисках Мити. Грушенька несказанно рада этому визиту, усаживает Алешу за стол, угощает шампанским, вспрыгивает к нему на колени. «У меня сегодня, Алеша, особый день. Офицер мой едет, обидчик мой! Я, может быть, сегодня туда нож возьму... Скажи, люблю я его?» Вбегает Марья Кондратьевна с письмом в руках – прибыл тарантас из Мокрого. Грушенька выхватила письмо: «Кликнул! Свистнул! Ползи, собачонка! Полетела Грушенька в новую жизнь...»

13. Не возьмет ножа, не возьмет... (Молитва Алеши)
Алеша один... «Господи! Посмотри на нее... Я шел сюда злую душу найти, а нашел сокровище, душу любящую... Все простила, все забыла и плачет. И не возьмет ножа, не возьмет!»

14. Медный пестик
В дом Грушеньки, оттолкнув Марью Кондратьевну, врывается Митя: «Где она?» – «Батюшка, ничего не знаю». «Если Грушенька к старику побежала... Прибью! Как муху прибью!» – Митя бросается к дверям, возвращается, хватает пестик из стоящей на столе ступки и выбегает.

15. В темноте...
Поздний вечер. Палисад перед домом Федора Павловича. Появляется Митя. «У старика в спальне освещено. Она там!» Заглядывает в окно. В окне показывается Федор Павлович. Митя прячется в тень. Федор Павлович скрывается. «Здесь она или не здесь?» Митя вновь подходит к окну, тихо стучит и отступает. Федор Павлович немедленно высовывается из окна: «Грушенька, ты? Пришла! Сейчас отворю». Митя выхватывает из кармана пестик, скрывается за домом. Появляется Григорий. Возвращается Митя с поднятым в руке пестиком. «Изверг! Отцеубивец!..» Митя ударяет Григория пестиком. Тот падает. Митя: «Господи! Да для чего же это? Он жив?» Митя отбрасывает пестик. «Да не все ли теперь равно. Убил так убил».

16. Великий Инквизитор
На фоне звучащих голосов детского хора становится различима тюремная решетка, за которой – Пришедший. Со светильником в руке к нему движется Великий Инквизитор, всматривается в него. Он останавливается перед Пришедшим и освещает его лицо. Великий Инквизитор: «Зачем ты пришел мешать нам!? Тебе дух-искуситель дал советы в пустыне: "Обрати камни в хлебы... Дай людям чудеса... Возьми меч Кесаря..." Ты ими пренебрег. Мы – нет». Издали доносятся мужские голоса: «Встать! Суд идет... Суд... Суд идет...» – «Мы дали им хлебы. И люди возрадовались... Веру твою мы освятили тайной чуда. И люди возрадовались... Мы – кесари с мечами, цари земные. Зачем же ты явился нам мешать, еретик!?»

17. Дай долюбить... (Молитва Мити)
Митя один. «Боже, пронеси эту страшную чашу! Оживи поверженного старика! И не суди меня строго, Господи. Потому сам осудил себя. И дай долюбить...» Митя срывает с шеи ладанку. «Вот они – полторы тысячи, половина Катькиных денег»... Митя разрывает ладанку, вынимает пачку ассигнаций... «Хоть их бы мог вернуть».

18. Увези меня далеко, далеко...
Зал постоялого двора. За одним из столов паны Муссялевич (вернувшийся к Грушеньке офицер) и Врублевский играют в карты. Сидящая в кресле с недопитым бокалом Грушенька вдруг замечает стоящего возле двери Митю. «Митя! Садись, я тебе рада!» Приносят шампанское. Митя предлагает панам «сыграть в банчик». Проиграв пару сотен, Митя отзывает поляков в сторону. «Хочешь, пане, три тысячи – бери и уезжай навеки», – предлагает он Муссялевичу. «Пятьсот рублей сию минуту – остальное завтра». Поняв, что трех тысяч у Мити нет, поляки гордо отказываются, и пан Муссялевич рассказывает об этом разговоре Грушеньке. Грушенька (Мите): «Да неужто он с тебя денег не взял?» Муссялевич: «Я прибыл брать тебя в супругу, а вижу нову пани, не ту, что прежде...» – «А и убирайся, откуда приехал!» Митя бросается на поляка. Путь ему преграждает толпа музыкантов и девок, с песней и танцами вваливающаяся в залу. Грушенька: «А я кого-то здесь люблю, Митя. Угадай кого?» Песни и веселье постоялого двора куда-то отступают... Грушенька: «Возьми меня, Митя!..» Для обращенных друг к другу Грушеньки и Мити исчезло вся и все. «... Не трогай меня. Надо, чтоб мы были честные, добрые... Увези меня, далеко-далеко, слышишь?..» Митя: «Далеко, далеко...» Грушенька: «Не звери, добрые...» Митя: «Всю жизнь за один час отдам». Оба: «Снег блестит, колокольчик звенит... Колокольчик... Далеко, далеко...» Между тем колокольчик звенит наяву. В зал входит исправник в сопровождении жандармов и направляется к Мите. «Господин отставной поручик Карамазов, вы обвиняетесь в убийстве и ограблении отца вашего». Митя: «Неповинен! Не я! Не я! В этой крови не повинен!» Исправник: «Слуга Григорий жив, очнулся. И дает показания».

Часть третья

19. Мне нужно то, чего нет на свете... (Ария Катерины Ивановны)
Катерина Ивановна одна. В ее руках полученное накануне письмо от Мити. «Роковая Катя... Отдам тебе деньги. Проломлю старику голову и возьму у него под подушкой... Только бы уехал Иван...» Катерина Ивановна комкает письмо. «И что же я скажу суду?.. Помню деньги в моих руках и почтительный жест "Ступайте. Дверь открыта..." Митя не мог убить... Окно мое высоко над землею. Я вижу только небо с вечернею зарею... Плачу без слез о неверном обете. Мне нужно то, чего нет на свете, нет на свете...»

20. Не ты, не ты убил
В сумраке метели – Алеша и Иван. Иван: «У Катерины Ивановны есть документ, собственноручный Митенькин, доказывающий, что он убил». – «Этого не может быть, потому что убийца не он!» – «Кто же?» Алеша: «Одно скажу тебе... Убил отца не ты. Не ты убийца». Иван (после долгой паузы): « С сей минуты я с вами разрываю». И, уходя: «Особенно поберегитесь заходить ко мне сегодня!»

21. Сон Алеши
Мерцающее всполохами света пространство. Алеша в пульсирующем световом луче. Алеша: «Сумрак и купол надмирный, полный мерцающих звезд...» Где-то в глубине возникает ирреальное видение недавно скончавшегося старца Зосимы, медленно двигающегося к Алеше. Старец: «Где ты, Алеша?.. Где ты?» Возникают ирреально блуждающие силуэты Мити, Ивана, затем Федора Павловича и Смердякова. Все они медленно двигаются к Алеше. «Где ты, где ты, Алеша?.. Звук тишины – словно отзвук уплывшeй тайны душевных утрат...» Возникают силуэты Грушеньки, Катерины Ивановны, Хохлаковой. «Где ты, где ты, Алеша?» И наконец звучит и многократно повторяется мысль, давно мучающая Алешу: «Истина в том, что любой перед всеми за все и за всех виноват». Все, окружающие Алешу, медленно удаляются от него: «Где ты, где ты, Алеша?.. Где ты, Алеша?..» – и постепенно исчезают.

22. А вот вы-то и убили-с...
В комнате Смердякова появляется Иван. Смердяков: «Чего беспокоитесь? Что суд завтра? Не покажу на вас. Не вы, не вы убили». Иван: «Знаю, что не я!» – «Знаете?? Ан вот вы-то и убили. И про убивство знали-с... Все знамши уехали и мне убить поручили-с. Вы главный убивец и есть». Появляется Черт с мандолиной под мышкой и с саквояжем в руке. Он быстро проходит мимо собеседников, словно не замечая их. Иван провожает его глазами. Смердяков кладет перед Иваном пачку ассигнаций: «Вот. Все три тысячи. Примите-с».

23. Ты – сам я, только с другой рожей
Черт сидит на диване в комнате Ивана и в ожидании хозяина напевает песенку Смердякова, подыгрывая себе на мандолине. «Сколько ни стараться, стану удаляться, жизнью наслаждаться и в столице жить!» Входит Иван: «Ты уже здесь?» Черт продолжает чувствительное пение: «Непобедимой силой привержен я к милой... Идешь завтра в суд? Защищать брата? Это великое решение». Иван: «Хочешь уверить меня, что ты – сам я, только с другою рожей!?» Черт: «Не знаю уж чем тебе угодить?» Откладывает мандолину, вынимает из футляра трубу, продолжает беседу, прерывая ее виртуозными пассажами на трубе. Стук в дверь. Черт, завершая очередной пассаж: «Отвори, это брат твой Алеша. С прелюбопытным известием». Входит Алеша: «Час назад повесился Смердяков». Черт, с индифферентным видом подыгрывая на мандолине: «... Жизнью наслаждаться и в столице жить!»

24. Встать! Суд идет...
Суд. Митя – на скамье подсудимых, Алексей, Грушенька, Катерина Ивановна... Председатель суда, присяжные, публика. Звучат голоса: «Отставной поручик Дмитрий Карамазов обвиняется в убийстве... в убийстве отца». Алеша: «Брат невиновен. Верьте ему!» Катерина Ивановна: «Верьте ему!» Грушенька: «Я виновата. Из-за меня произошло. Верьте ему». В зале суда появляется Иван. Потрясая пачкой ассигнаций: «Вот деньги... те самые... Получил от Смердякова. Он убил, а я его научил убить...» Возглас Катерины Ивановны: «Он болен, он в горячке!!» Публика, присяжные: «Он сумасшедший!!» Иван: «Ну, освобождайте брата, берите меня!» Катерина Ивановна: «Я должна сообщить... немедленно!..» Достает письмо Мити: «Вот письмо... Этот изверг убил отца. Он пишет, что убьет, только бы уехал Иван». Грушенька: «Митя! Погубила тебя твоя змея!»

25. Пришедший (Постлюдия)
Вновь возникает Великий Инквизитор и решетка тюрьмы, за которой – Пришедший. Голос председательствующего в суде: «Виновен ли подсудимый в преднамеренном убийстве с целью грабежа?» Великий Инквизитор (Пришедшему): «Озрись! Вот прошло пятнадцать веков... Поди, посмотри на них: кого ты вознес до себя?» Мужские голоса: «Да. Виновен... Да. Виновен... Да. Да. Виновен...» Великий Инквизитор: «Завтра сожгу тебя». Пришедший, помедлив, проходит сквозь решетку, приближается к авансцене, долго рассматривает зрительный зал, подходит к Великому Инквизитору, целует его в бескровные уста и медленно исчезает. Звучат голоса детского хора: «Вечер тихий, вечер летний...»