– Все люди мечтают о счастье. В чем заключается счастье ваших героинь?
Юрий Цуркану: Их счастье – быть востребованными, быть любимыми. И речь идет не об оформлении отношений, а о любви, как о форме жизни. «Продолжать любить» означает отодвинуть время, отодвинуть старость, в каком-то смысле обмануть себя. И без этого обмана жить невозможно: как признать, что время уходит, что ты за ним не успеваешь...
– А не проще ли жить, когда любят тебя? Любить самому – не слишком ли это затратно?
Юрий Цуркану: Если говорить об обмене энергиями, любовь должна быть взаимна. Но что такое «любить»: «Я хочу, чтобы другому было хорошо». И ответ на любовь важен каждому. Вопрос, каким он может быть. Возможно, что для героинь желание
«присвоить себе» этого человечка – некая сублимация материнства. Они одиноки: даже имея внуков, они хотят не только петь, но и обожать, быть обожаемыми.
– В спектакле заняты сплошь актрисы-легенды отечественного театра. Каково это – управляться с сонмом легенд?
Юрий Цуркану: Да, робость охватывает. Ведь я становлюсь частью этой легенды: хорошей или плохой – время покажет. Но страх в творчестве – это повод для поиска опоры в авторе, в исполнителях…
Что же думают о работе над спектаклем сами исполнители?
Например, народная артистка России Татьяна Пилецкая, несмотря на «осторожное отношение к Коляде», согласилась на сотрудничество с театром «Русская антреприза» имени Андрея Миронова потому, что была потрясена энергией Фурманова, предложившего ей участие в спектакле «Баба Шанель». Народная артистка России Лариса Леонова (ее героиня, Капитолина Петровна самая старшая в ансамбле «Наитие» – ей 90 лет) говорит, что ее покорила компания великолепных актрис, в которой предстоит выпустить премьеру. А актриса Татьяна Захарова, которую в нынешней работе пленяет ситуация наложения личностей ее партнерш по сцене на характеры героинь, подарила будущим зрителям спектакля «Баба Шанель» строки поэта Михаила Светлова, отражающие суть настоящей
режиссерской работы Цуркану:
Старость – роскошь, а не отрепье.
Старость – юность усталых людей.
Поседевшее великолепье
Наших помыслов, наших идей.